Cвятослав Николаевич Кнушевицкий (1907-1963) — выдающийся виолончелист, ансамблист, педагог, профессор Московской консерватории, лауреат Государственной премии, заслуженный деятель искусств РСФСР. В течение трех десятилетий он по праву являлся «флагманом» отечественной школы виолончельного искусства. Трудно переоценить достижения артиста и в области камерно-ансамблевого исполнительства.

Достаточно вспомнить его деятельность во всемирно известном трио — Л.Н. Оборин, Д.Ф. Ойстрах, С.Н. Кнушевицкий. Святослав Николаевич родился в Саратове. Его отец, Николай Николаевич Кнушевицкий, хоть и был по образованию юристом, душой принадлежал музыке. Он играл на скрипке, альте и стал первым учителем своих детей.

В 1922 году С.Н. Кнушевицкий пятнадцатилетним юношей приезжает в Москву и поступает в консерваторию в класс виолончели профессора Семёна Матвеевича Козолупова. Насыщенная творчеством атмосфера класса С.М. Козолупова, эрудиция, авторитет и мастерство педагога, его доброжелательность и высокая требовательность к ученикам оказали решающую роль в формировании художественной индивидуальности молодого музыканта.

Но не меньше, чем сольное исполнительство, манила юношу и сфера камерно-ансамблевого музицирования. В консерватории Святослав сразу же начал играть в различных по составу ансамблях. Заниматься камерным ансамблем ему довелось под руководством выдающегося музыканта А.Ф. Гедике; много полезного почерпнул он, посещая и другой класс камерного ансамбля, руководимый ФМ. Блуменфельдом. «Магнитное поле» Московской консерватории притягивало Кнушевицкого и занятиями в оркестровом классе. Оркестром в 1920-е годы поочередно руководили М.М. Ипполитов-Иванов, К.С. Сараджев, В.И. Сук, Н.С. Голованов. В 1928 году С.Н. Кнушевицкий поступает в оркестр Всесоюзного радио.

В начале следующего года виолончелист выдержал конкурс на должность помощника концертмейстера в оркестр Большого театра, а с осени 1929-го он уже солист-концертмейстер прославленного коллектива, в состав которого входила блестящая плеяда солистов на духовых инструментах: Ф. Левин, С. Розанов, М. Табаков, В. Цыбин; в оркестре предстояла работа под руководством таких дирижеров, как В. Сук, Н. Голованов, Ю. Файер, Л. Штейнберг. Не раз виолончель С.Н. Кнушевицкого звучала в дуэте с Л.В. Собиновым. Впоследствии, время своей работы в Большом театре (1929-1943) Кнушевицкий называл полушутя-полусерьезно «мои университеты». Важной вехой в артистической судьбе С.Н. Кнушевицкого стало приглашение К.Н. Игумнова участвовать в исполнении Трио П.И. Чайковского. Концерты с исполнением трио «Памяти великого художника» (вначале с С. Калиновским, а в дальнейшем с Д. Ойстрахом) всякий раз становились событиями музыкального сезона. В дуэте с Игумновым Святославом Николаевичем были исполнены также сонаты Э. Грига и С.В. Рахманинова. В 1931—1933 годы Кнушевиций участвует в составе Квартета имени Большого театра и организует Первый виолончельный квартет. Этот коллектив просуществовал хотя и недолго, но привлек к себе внимание интенсивной пропагандой советской музыки.

Выступления четырех виолончелистов почти полностью состояли из премьер сочинений, специально написанных для него композиторами Г. Гамбургом, А. Животовым, А. и М. Крейнами. Поворотным моментом в жизни Святослава Кнушевицкого стала победа в 1933 году на Первом Всесоюзном конкурсе музыкантов-исполнителей. Среди членов авторитетного жюри были С.М. Козолупов, К.А. Миньяр-Белоручев и А.Я. Штример. Обширная конкурсная программа, включавшая произведения Баха, Сен-Санса, Шумана, Дебюсси, Форе, Глазунова, Власова, дала возможность оценить и стиль исполнения виолончелиста, и степень его артистической зрелости; высокой оценки удостоилось качество звука Кнушевицкого: «звука, совершенно исключительного, ровного во всех регистрах, полного — без форсировки и без расслабленности, легкого и воздушного».
Сезон 1935-1936 гг. положил начало совместным выступлениям Святослава Кнушевицкого и певицы, солистки Большого театра Натальи Шпиллер. Как правило, в первом отделении звучали произведения для виолончели, а вторая половина вечера отдавалась ариям и романсам Глинки, Чайковского, Рахманинова. Ознаменованы 30-е годы и все возрастающей активностью дуэта Льва Оборина и Святослава Кнушевицкого. Афиши оповещали о сонатных вечерах из произведений Бетховена, Грига, Рахманинова. Осенью 1941 года любители музыки смогли услышать по радио выступление вновь созданного трио в составе Льва Оборина, Давида Ойстраха и Святослава Кнушевицкого.

Подлинным днем своего рождения ансамбль считал 22 марта 1942 года, когда состоялось его первое публичное выступление. Суровая, темная Москва. Нетопленый, холодный Концертный зал имени П.И. Чайковского. Люди в военной форме, ватниках, платках. Строгие усталые лица. А с эстрады (где между фортепиано и пультами струнных стоит маленькая электрическая плитка, чтобы артисты в паузах могли погреть озябшие пальцы) звучит музыка «Элегического трио» Рахманинова. В каком-то необычайно убедительном сочетании слились в содружестве Л. Оборина, Д. Ойстраха, С. Кнушевицкого поэзия и интеллект, лирическое восприятие жизни и рациональное мышление. Эмоциональность и расчет, дерзость решений и абсолютная продуманность — вот что поражает при анализе исполнительских принципов этого трио. По мнению коллег-друзей (Ойстраха и Оборина), именно Святослав Николаевич был своеобразным балансом, уравновешивающим противоположные намерения, если таковые возникали в трио. «<em>Душой Света была камерная музыка. Виолончель в его руках давала множество красок. Она не только пела, но горячо, страстно говорила</em>», — рассказывал Давид Ойстрах.

В последние дни войны состоялось первое исполнение Обориным, Ойстрахом и Кнушевицким Трио, соч.67 Шостаковича «Памяти Соллертинского». Трудно переоценить общественный резонанс звучания этой музыки в то время, да еще в столь совершенной интерпретации. По страстности взрывчатого чувства, обнаженной боли за страдания людей можно сравнить исполнение ансамблем музыки Шостаковича с полотном Пикассо «Герника». Исполнялось Трио и с участием самого автора.

В 1950—60-е годы с триумфом проходили зарубежные гастроли музыкантов. Трио было признано «одним из лучших камерных ансамблей в мире». Вместе с тем сольная деятельность Святослава Николаевича с каждым годом становилась все более напряженной. Совместная работа с композиторами находила у Кнушевицкого творчески активный отклик. В сольном репертуаре Кнушевицкого появились новые сочинения. Всего за два года (1942—1944) в его исполнении впервые с концертной эстрады прозвучали Второй концерт Г. Гамбурга, Концерт В. Василенко, Концертная сюита В. Кочетова, пьесы Н. Ракова, В. Гайгеровой. Большинство из них было посвящено Кнушевицкому. Они стали подступами к взятию главных вершин — концертов Н.Я. Мясковского и А.И. Хачатуряна. Появление концертов этих крупных мастеров уничтожило белые пятна, имевшиеся до того на карте отечественного виолончельного репертуара. Интерес, проявленный Мясковским и Хачатуряном к виолончели, еще раз подтвердил, что она как равноправный «собрат» скрипки и фортепиано должна занять надлежащее место на концертной эстраде. Премьера Концерта Мясковского состоялась 17 марта 1945 года с оркестром Всесоюзного радио п/у А.И. Орлова и имела большой успех. На следующий день Мясковский пригласил к себе домой виолончелиста и подарил ему клавир Концерта с посвящением на первой странице: «Святославу Николаевичу Кнушевицкому». Партия виолончели и весь облик Концерта безусловно испытали на себе влияние творческой индивидуальности первого исполнителя. Глубокому проникновению С.Н. Кнушевицкого в замысел и стиль Концерта Мясковского способствовало знакомство виолончелиста с другими произведениями композитора, в их числе Соната для виолончели и фортепиано, соч. 12 (1943), впервые исполненная Кнушевицким и Обориным и затем записанная ими на пластинку, многие романсы, тонким интерпретатором которых была Н.Д. Шпиллер, и, конечно, симфоническое творчество мастера.

<p align=»justify»><span style=»color: #2b0000; font-family: Segoe UI;»>Успех Концерта Мясковского в интерпретации Кнушевицкого послужил импульсом для возникновения Виолончельного концерта А.И. Хачатуряна, 30 октября 1946 года в Большом зале консерватории в трактовке Кнушевицкого и Государственного симфонического оркестра СССР п/у А.В. Гаука состоялось первое исполнение этого значительного произведения. Оно получило достойный отклик в кругах музыкальной общественности, и Концерт Хачатуряна стал в дальнейшем одним из ведущих сочинений в репертуаре виолончелистов. Музыку Хачатуряна Кнушевицкий высоко ценил и любил. Неоднократно с неизменным восхищением слушал Святослав Николаевич созданные ранее Фортепианный и Скрипичный концерты в интерпретации своих друзей и коллег — Оборина и Ойстраха. Теперь ему представлялась почетная возможность присоединить к ним и свой голос. Концерты Мясковского и Хачатуряна вошли в программу гастролей виолончелиста в Австрии в 1947 году. Вторая половина 40-х годов представляется как один из «пиков» творческой деятельности Кнушевицкого. Музыкант впервые исполнил концерты В. Василенко, Г. Гамбурга (№2), Р. Глиэра, Д. Кабалевского, сонаты Д. Шостаковича, Г. Киркора и В. Нечаева. Шостакович высоко ценил деятельность музыканта и считал ее «примером подлинно рыцарского отношения к творчеству советских композиторов». Не всегда выступления Кнушевицкого были равно яркими, равно совершенными. Были и неудачи. Они являлись чаще всего своеобразным результатом обостренной эмоциональности его натуры. Это были неудачи артиста-романтика. Но когда нисходило вдохновение, Кнушевицкий достигал таких вершин художественного видения, которые доступны лишь избранникам музыкального искусства. В 1944 году С.Н. Кнушевицкий был удостоен звания Заслуженного артиста РСФСР. Событие это в какой-то степени послужило поводом оценить осуществленное и определить для себя наиболее «горячие точки» приложения энергии в будущем. Результатом подобных размышлений оказалось решение артиста уйти из Большого театра. Напряженная концертная деятельность, участие в трио (им он безмерно дорожил) и, конечно, педагогика перетянули. Педагогическая деятельность Святослава Николаевича была связана с Московской консерваторией и МГПИ им. Гнесиных. Кнушевицкий сменил на посту заведующего кафедрой виолончели и контрабаса консерватории своего учителя — Семёна Матвеевича Козолупова. Главенствующим положением педагогики Кнушевицкого было всемерное воспитание в учениках самостоятельности. Святослав Николаевич не жалел ни времени, ни сил, чтобы тактично, исподволь приучить их находить свою дорогу, рассказывал о своей работе над отдельными сочинениями, в оркестровых произведениях требовал знания всей партитуры. Среди его учеников — Евгений Альтман, Михаил Хомицер, Игорь Гаврыш. В начале 1961 года в Мексике состоялся Фестиваль имени Пабло Казальса. Редко видели Святослава Николаевича таким воодушевленным, таким откровенно приподнятым, как после его возвращения из Мексики. Хорошо было Кнушевицкому не только слушать игру «гениального Пабло», но и играть для него, ощущая профессиональное и душевное расположение Маэстро. И, наконец, просто отлично было на концертной эстраде в благородном соревновании с коллегами-виолончелистами (Эйзенбергом, Касадо, Нельсовой, Роузом, Садло, Янигро) утверждать славу родного искусства. Всеобщий интерес и даже известный ажиотаж предшествовал каждому новому выступлению советского артиста. Мексиканская пресса во все время гастролей Кнушевицкого именовала его «лучшим смычком фестиваля, русским Пабло Казальсом».В концертах с национальным симфоническим оркестром Святослав Николаевич играл сочинения Шумана, Чайковского, Мясковского, Хачатуряна. В сольных программах ведущее место занимали сонаты Шопена и Прокофьева, произведения русских композиторов, которые Кнушевицкий исполнял в ансамбле с пианистом А.Л. Зыбцевым.
Большую радость Кнушевицкому доставляло его общение с Гаспаром Касадо. Между этими двумя художниками возникло какое-то особое взаимное душевное тяготение. Они были поэтами виолончели, чье исполнительское искусство отличал лиризм, страстность творческого поиска. Двух Маэстро связывала, полная взаимного восхищения, дружба. С именем С.Н. Кнушевицкого отождествляются лучшие достижения отечественного исполнительского мастерства. С эстетических позиций современности раскрывал Святослав Николаевич глубины музыкально-философских обобщений. Его жизнелюбие, человеческое обаяние, доброта лежат в основе поэтики его музыкальной речи, неповторимой красоты звучания его инструмента.

По книге ТА. Гайдамович «Святослав Кнушевицкий. Монографический очерк». М., 1985